Полёт на мёртвых крыльях.

Полёт на «мёртвых» крыльях

Автор и герой этих воспоминаний - доктор военных наук, профессор. От рядового летчика он прошел путь до генерал-майора авиации. В годы Великой Отечественной совершил 92 боевых вылета, из них 90 - на Ил-2 и 2 на его модификации Ил-10. Звание Героя Советского Союза присваивалось, как известно, штурмовикам при 80 боевых вылетах.

Произошло это в сентябре 1944 года.

Под вечер наша шестерка Ил-2, ведомая гвардии капитаном А. Поющевым, штурмовала немецкие артиллерийские и минометные батареи. Как обычно, для отражения атак истребителей и удобства нанесения удара мы замкнули круг и пикировали поочередно. На первом заходе сбросили бомбы, на втором обстреляли реактивными снарядами, из пушек и пулеметов.

Орудия батарей были в основном уничтожены, и на третьем заходе я стал смотреть, откуда бьют еще уцелевшие «эрликоны». Эти 20-мм скорострельные автоматические зенитные пушки были особенно ненавистны штурмовикам.

Осматривая местность, вскоре заметил «эрликон» на проселочной дороге. Немцы, видимо, куда-то ехали и остановились для отражения налета штурмовиков. Я решил уничтожить эту пушку.

Для атаки требовался небольшой доворот вправо, и я сделал малый крен градусов 10-15. Немцы, увидев грозящую им опасность, сосредоточили огонь на моем самолете. Замелькали рядом трассы - слева, справа... Я продолжал маневр. Вот сверкнула трасса у левой плоскости, и ручка управления как одеревенела, ее нельзя было отклонить ни влево, ни вправо. Что случилось? Взгляда было достаточно: снаряд попал в щель между плоскостью и элероном, и развороченный металл заклинил его намертво. Обычно элероны фиксируют на земле с помощью струбцинки, чтобы не раскачивались ветром. Но сейчас это конец, сделать ничего нельзя.

Видно, близко, но недоступно. Машина неуправляема - крылья омертвели...

Самолет с креном 10-15 градусов продолжает разворачиваться вправо, а я сижу, как пассажир в автобусе, и смотрю на приборы, на местность, осматриваю воздушное пространство, так как могут подойти истребители противника. Вижу: далеко внизу, слева, Поющев после атаки уходит на свою территорию, за ним потянулись другие летчики... А я иду в обратном направлении на неуправляемом самолете прямо к «эрликону»! Самое подходящее время немцам добить самолет, он близко и не маневрирует. Но они, видя неумолимое приближение к ним штурмовика, перепугались, разбежались и огня не ведут. «Летающий танк» в атаке наводил ужас...

«Что делать? Прыгать с парашютом? Внизу противник, там плен. Но самолет при таком малом крене на свою территорию не выйдет».

Я вспомнил едва ли не всю теорию аэродинамики, которую хорошо знал, так как окончил авиационное техническое училище и в свободное от полетов время, будучи заместителем командира эскадрильи, читал по ней лекции летчикам. Но в теории полета ничего не сказано, как действовать в подобной ситуации: полет с заклиненными элеронами считается невозможным.

«Может, попробовать изменить полет рулями высоты и поворота? - подумал я. - Нет, руль высоты отпадает, он на крен не влияет, а вот руль поворота следует испытать...»

Даю до конца левую ногу, чтобы довернуть самолет в сторону своей территории. Самолет вышел из правого крена и в прямолинейном полете стал еще быстрее удаляться от линии фронта, оставшейся позади. Пришлось ногу убрать и вернуть руль поворота в нейтральное положение. Самолет вновь установил крен и продолжал неуправляемый полет.

А что если с увеличением скорости полета руль поворота будет более эффективен, чем элероны? Дал мотору полный газ, а через некоторое время, когда самолет набрал скорость, - левую ногу до отказа. Но Ил-2 не дошел даже до горизонтального положения.

«С уменьшением скорости полета эффективность руля поворота возрастает быстрее, чем элеронов, - подумал я, - не уменьшать же скорость полета до скорости при посадке или срыва в штопор! А, впрочем, почему бы и нет? Ведь если самолет и сорвется в штопор, то все равно прыгать с парашютом»... И решаю испытать эту последнюю возможность.

При полете на малой скорости все нужно делать плавно и медленно, чтобы от резких движений самолет преждевременно не сорвался в штопор или не перешел в беспорядочное падение. Поэтому медленно уменьшаю газ, удерживая самолет от снижения рулем высоты, и постепенно перевожу левую ногу в крайнее переднее положение, когда руль поворота отклонен полностью. Самолет начал терять скорость и... выходить из правого крена! Вот он достиг горизонтального положения и стал крениться влево. Чем меньше скорость, тем больше крен.

Я полностью убрал газ, самолет повис в воздухе на посадочной скорости и, накренившись влево, стал быстро разворачиваться в сторону своей территории. Я затаил дыхание, как будто это могло помочь, дождался выхода самолета на курс 90° и, увеличив скорость, направил его на восток. С выходом на свою территорию облегченно вздохнул...

Только на земле, когда техники осматривали самолет, мой стрелок увидел пробоину и осознал опасность, которая нам грозила.

Это был один из трудных и опасных полетов из 92 моих боевых вылетов. Штурмовики делали в среднем 11 боевых вылетов до сбития. Значит, меня могли убить 8 раз, но этого немцам сделать не удалось.

Виктор Свищев