|
8 мая 1945 года был ясный и солнечный день, но дул сильный ветер, который нещадно трепал
полосатый конус на мачте у командного пункта.
Наш 118-й гвардейский штурмовой авиационный Курский полк был единственным гвардейским
в дивизии, которая вела боевые действия в составе Ленинградского фронта. В конце войны полк
первым получил новые штурмовики Ил-10, которые, сохранив мощное вооружение и бронирование
Ил-2, приобрел маневренность и скорость истребителя. После войны на Ил-10 была перевооружена
вся штурмовая авиация. Эта машина стала прообразом современных истребителей-бомбардировщиков.
Нам довелось первыми проверять его в бою. Ходили мы на задания одни, а рядом тащились
группы Ил-2 под прикрытием истребителей.
Первый боевой вылет на Ил-10 мы сделали 7 мая. Прошел он удачно. Немцы не знали о прибытии
на фронт наших самолетов, внешне очень похожих на их истребители ФВ-190, поэтому огня по нам
не открывали, пока не начинали бомбить и стрелять. Но это было вчера, а сегодня всех,
очевидно, предупредили и нужно ожидать мощного противодействия.
С утра мы находились у самолетов. Подготовленные к вылету, они поблескивали на солнце
новой краской. Над фюзеляжами торчали выставленные вверх стволы крупнокалиберных пулеметов
воздушных стрелков, наших защитников от атак истребителей с задней полусферы. С передней
полусферы истребители противника атаковать штурмовики боялись, зная их мощное вооружение:
две пушки, два пулемета и четыре реактивных снаряда.
Пока боевая задача полку пока не была поставлена, всем разрешили сходить на обед.
В столовую, что находилась за аэродромом, я шёл с командиром звена гвардии младшим лейтенантом
Дмитрием Лозовым. Обычно оптимистичный и веселый он был грустен. Человек иногда очень точно
предчувствует беду. Вдруг ни с того ни с сего, чего ранее не было, а воюем с ним более года,
он спросил:
- А что будет, если меня собьют и я попаду к власовцам*?
Разговор неприятный, тем более перед боевым вылетом, поэтому я хотел его как-то прекратить
и ответил:
- Власовцев на нашем фронте мало и где они находятся неизвестно. Как же ты к ним попадешь?
- А все же. Если к ним попаду, что будет?
- Расстреляют тебя.
- Ну.
- А ты вот полетим на задание и попадутся власовцы, что будешь делать?
- Буду стрелять.
- И они тоже сделают, на то война.
Дима замолчал, но его лицо говорило, что тяжелые думы продолжаются.
Вернувшихся с обеда летчиков и техников на стоянке встретил командир полка подполковник В. Верещинский и его заместитель по воздушно-стрелковой подготовке А. Шагинов, бывший командир нашей 2-й эскадрильи, с которым мне довелось много летать ведомым.
Верещинский подозвал нас с А. Полуниным и сказал:
- Поставлена задача разгромить две колонны противника, положение которых показано на карте.
По западной колонне наносит удар группа Полунина, а по восточной – Свищева по шесть самолетов
каждая. Я иду с группой Полунина, Шагинов со Свищевым. Вылет по готовности.
Возвращались мы с Шагиновым к летчикам вместе. Как старшего по званию и должности спрашиваю:
- Александр Васильевич, кто пойдет ведущим?
При этом имел в виду, что он давно не летал на задание, а идти ведущим – дело ответственное.
И не удивился, когда услышал:
- Вы.
С летчиками группы я провел подготовку к вылету и мы пошли к самолетам. Когда я одевал
парашют, подошел адъютант эскадрильи гвардии старший лейтенант И. Рыбкин и говорит:
- Вить, давай я полечу с тобой на задание за стрелка?
- Да ты что, Иван, к этому же надо готовиться. Вот следующий раз приходи пораньше,
подготовься, посмотри, как с пулеметом обращаться, как стрелять по истребителям и
наземным целям, отработаем с тобой взаимодействие. А так просто нельзя. Опасно.
От меня он направился к Полунину, который потом рассказал продолжение истории.
Пришел и говорит:
- Возьми на задание, война скоро кончится, а у меня мало боевых вылетов.
Понимаю, что это важно для него по разным аспектам, а взять нельзя. Поэтому решил схитрить и спрашиваю:
- А у тебя есть разрешение начальника штаба полка?
- Нет.
- Как же я тебя возьму? Вот получи разрешение у Манакова тогда и приходи.
Этого разрешения и не нужно, но думал, что пока он ходит – улетим, а Иван минуты через две явился и говорит:
- Разрешение есть,
а я ему:
- Все равно не возьму – поздно.
Тогда он пошел к самолету Лозового, высадил своей властью стрелка Шапоренко и занял его место.
Прозвучала команда "запуск" и самолеты порулили на старт.
Первой взлетела группа Верещинского и ушла на задание. Затем вырулила и выстроилась на
старте моя шестерка. К этому времени ветер сильно усилился и дул справа перпендикулярно
взлетной полосе, самый неблагоприятный для взлета на Ил-10, который и без ветра, из-за
гироскопического эффекта вращающегося винта, имел стремление к развороту вправо. Над командным
пунктом взлетела зеленая ракета и я пошел на взлет. За мной взлетел и пристроился Шагинов, а
остальные четыре летчика никак не могут взлететь, их в процессе разбега разворачивает вправо
поперек полосы и они прекращают взлет. Вернутся на старт, идут на взлет и тот же результат.
Для парирования разворота самолета из-за сильного ветра нужно кратко нажать на тормоз, но это
запрещено инструкцией. Они сделали по две попытки взлететь и не могут подняться в воздух.
У меня резко сокращается количество бензина и скоро не с чем будет лететь на задание.
И вот по радио раздался голос замкомандира полка:
- Свищев, идите на задание парой. Я Валуев.
- Вас понял, выполняю, Свищев.
Развернулся и со снижением пошел к линии фронта, чтобы над территорией противника идти на
бреющем, для снижения противодействия зениток и истребителей противника. Вот и фронт.
Над нашей территорией ясно, ни облачка, а у противника облачность на высоте около 800 метров,
тонким слоем уходящая вдаль. Если идти в облаках, это будет маскировка получше бреющего
полёта. Решил так и сделать, благо, что ведомый надежный, и перевел самолет в набор высоты.
Вскоре мы вышли за облака и укрылись в верхней их кромке, оставив снаружи только кабины
для наблюдения. Тут нас не могли обнаружить ни зенитчики, ни истребители противника.
В расчетное время я пробил облака вниз, Шагинов последовал за мной, но выскочил далековато.
Ожидая его встал в круг. Подо мной город. Осматриваюсь. На окраине вижу окопы двух зенитных
батарей. Пока не стреляют - сомневаются, наши силуэты похожи на "фоккеров", да и зашли мы со
стороны их территории. Вот Шагинов пристроился, можно атаковать и я взял курс на цель. Ударили
по колонне и вновь пошли вверх под надёжную защиту облаков. Обратно дошли благополучно.
Вскоре после нашей посадки над аэродромом показались четыре самолета из шестерки
Верещинского. Двух нет. Малахов, пострадавший от зенитного огня, сумел посадить подбитый самолет
на своей территории и вскоре прибыл в полк. Лозовой был сбит истребителями в районе цели и его
самолёт упал у противника.
На следующий день война кончилась, немцы сдавались в плен, и на место падения самолета
Лозового выехали техники на машине. Его предчувствия полностью оправдались. Ил лежал на
позициях, занимавшихся именно власовцами. Они похоронили Дмитрия Лозового и Ивана Рыбкина и
поставили на могиле русский крест. На нем была надпись: ”Здесь лежат два русских летчика”.
Самих власовцев уже увели в плен, так что расспрашивать пришлось местных жителей.
Выходило, что самолет Лозового атаковали два ФВ-190. В воздушном бою, одного из противников
он сбил, а второй все-таки расстрелял его, зайдя со стороны хвоста.
При осмотре кабины стрелка оказалось, что пулемет исправен, а боезапас цел. Рыбкин огня не
вел. Трудно сказать, как было на самом деле. Не исключено, что он даже не знал, как обращаться
с оружием. С опытным воздушным стрелком Шапоренко, бой мог бы сложиться иначе.
- * Власовцы
- Cоветские военнопленные, которые под давлением или из-за безысходности вступили
в "Русскую освободительную армию" генерал-лейтенанта А. А. Власова и вели боевые действия
на стороне немцев. Сам он – командующий 2-й ударной армией, оказавшись в окружении под
Ленинградом, сдался в плен. Вскоре снова попадет в плен, но советский, где будет осужден к
высшей мере наказания.
Генерал-майор авиации Виктор Свищев,
доктор военных наук, профессор
|
